Было слово, и стал свет
В работе, основанной на жизни, творчестве и гражданской позиции Александра Солженицына вместе с Авангардом Леонтьевым на Малую сцену Театра Наций выходит молодёжь из Мастерской Брусникина.
«Наше всё...» – камерная серия вечеров поэзии и прозы в Театре Наций; Авангард Леонтьев – ведущий её исполнитель; участвует в пяти моноспектаклях; в репертуаре – и Пушкин, и Бабель. Я, честно, прежде манкировал циклом – из-за равнодушия к самому формату литературного вечера. Пропустить «Ваш А. Солженицын» не мог из-за постановщика: Марина Брусникина. Увидел тонкий, глубокий, красивый спектакль; стопроцентный театр – отчего, при всей внешней простоте, нелегко его описать.
Что есть сценография Александра Боровского – чёрные табуреты под шеренгами казённых ламп;
ничего такого – а всё сказано и про мрак и свет, и про удушье одиночества, и про тщету и важность всего сущего, и про вечный покой.
В музыкальной партитуре – романс на лермонтовские строчки и юные голоса брусникинцев; Чайковский и Бетховен в исключительном исполнении пианиста Андрея Дубова;
всё знакомо – но так к месту, так точно, так ложится на сердце.
В мизансценах – плавное, невесомое взаимодействие героя-изгнанника, героя-одиночки и «гостей из будущего», другого поколения, словно мерцающего в сумеречном эфире; разделённость невидимой чертой и возможность диалога сквозь эпохи и границы.
Иной спектакль на высоких технологиях, со спецэффектами и буйством образов, легче переложить в журналистский текст, чем тихую магию Брусникиной, находящей к каждому литературному тексту особенный подход. Процитирую героя: «Не всё – называется. Иное влечет дальше слов.
Искусство растепляет даже захоложенную, затемненную душу к высокому духовному опыту.
Посредством искусства иногда посылаются нам, смутно, коротко, – такие откровения, каких не выработать рассудочному мышлению».
Вербальная ткань спектакля создаётся из слов героя – частных и деловых писем (если считать деловой переписку с главным редактором «Нового мира» Александром Твардовским, рискнувшим опубликовать «Один день Ивана Денисовича», и отповедь номенклатурным пешкам, исключавшим Солженицына из Союза писателей), главы «Ракового корпуса», фрагментов Нобелевской лекции (моя цитата выше – тоже из неё, но в спектакле не звучит). Орнаментом – свидетельства других очевидцев советских лихолетий, слова Шаламова, Ахматовой, Ивана Твардовского; письма читателей, ошеломлённых сформулированной Солженицыным правдой; хотя неточно, несправедливо называть их «орнаментом»;
не «прикраска» они, а часть грозного трагического гула времени.
А начинается всё с письма адресату со смешным именем Муся: это Марии Васильевне Крамер Солженицын пишет, подруге покойной матери, единственному близкому человеку, найденному после освобождения из ГУЛАГа. И вот удивительное дело: часто и добротную пьесу со стройным сюжетом ставят с полным этим сюжетом небрежением, а Брусникина и Леонтьев – наоборот, из мозаики, из коллажа разрозненных фрагментов складывают историю – связную, щемящую, пронзительную; складывают судьбу человека.
Человеческое – раньше всех статусов классика, мыслителя, Нобелевского лауреата или узника совести;
на сцене действительно наш Солженицын, герой, с которым просто идентифицировать себя; «всего лишь» человек, не склонивший головы и в аду.
Спектакль вышел в мрачнейшие дни 2022 года – и оказался бесценным противоядием от очередного витка ползучего Апокалипсиса.
Вот подлинная история жизни – и подлинный урок жизни;
спасительные, душеполезные на каждый день слова; надежда и опора. В безупречном театральном воплощении.
