Народный роман
Театральные звёзды Саманта Спайро и Саймон Пэйсли Дэй играют комедию – на зависть и удивление. Запись спектакля – в кино и онлайн.
Во вступлении к глобусовской постановке «Укрощения» зрители знакомятся с пьяным медником Слаем еще на подходе к театру. Вероятно, не все из них догадываются, что перед ними – герой пьесы, которую они пришли смотреть. Нынешний Слай меньше всего напоминает ренессансного пьянчужку, хотя и сохранил свой пролетарский облик:
на нем доспехи истого фаната сборной Англии по футболу красная майка с тремя львами, пижонское кепи, кресты святого Георгия на обеих щеках; банка «импортного» пива в одной руке, мобильник – в другой.
Громогласно разговаривая по телефону, Слай заваливается в театр; расталкивая зрителей в партере, забирается на сцену, где, к поддельному ужасу секьюрити, принимается сладострастно орошать одну из колонн «Глобуса». Потом в дело вмешивается охрана; реальность и сценическое пространство меняются местами, английский фанат окончательно превращается в медника Слая, и действие начинается.
Эта интродукция спектакля напомнила знатокам британского театра другое легендарное «Укрощение» – постановку Королевской Шекспировской компании 1978 года, в которой режиссер Майкл Богданов заставил Джонатана Прайса точно так же шокировать публику пьяными эскападами прямо в зале и крушить декорации на сцене. 35 лет назад потрясенные зрители вскакивали с мест и бежали звонить в полицию;
искушенная публика 21 века лишь посмеялась над поддатым мужланом.
Тем не менее, регулярность, с которой режиссеры предлагают зрителям «пощупать» героев пьесы и поразглядывать их вблизи, без кощунственного вторжения за границу рампы, подчеркивает главную особенность «Укрощения строптивой» – огромную популярность пьесы, ее своеобразную «народность». Тот факт, что «Укрощение» является самой женоненавистнической пьесой Барда, известным образом добавляет ей этой самой «народности».
Пресловутая популярность «Укрощения» с самого начала сделала пьесу объектом целого ряда переложений, самым известным из которых уже в 20 веке был, безусловно, мюзикл Коула Портера «Целуй меня, Кэт» (Kiss Me, Kate, 1948). И та же самая популярность продолжала превращать в Петруччо и Катарину самых ярких актеров нашего времени, включая целый ряд голливудских звезд во главе с Ричардом Бертоном и Элизабет Тейлор, Мерил Стрип и Морганом Фриманом. Саманта Спайро в спектакле «Глобуса» временами очень напоминает Тейлор – тот же змеиный клубок смоляных кудрей, та же бешеная энергетика непокорной строптивицы. В паре с великолепным Саймоном Пэйсли Дэем (самые известные роли – Огарев в оригинальной постановке «Берега Утопии» Стоппарда и Бэрримор в «Шерлоке» (Sherlock, 2010) на BBC) Спайро превращает укрощение Катарины в карнавальный телесный театр – жестокий танец тычков и затрещин, брутальный фарс драки тортами из немых комедий.
Энергетика Спайро зашкаливает даже в сравнении с предшественницей Элизабет Тейлор.
Недаром последней – на момент выхода спектакля в 2012-м году – работой этой известной лондонской актрисы была одна из главных ролей в телесериале создателя «Лиги джентльменов» (The League of Gentlemen, 2009) Джереми Дайсона «Неуравновешенные» (Psychobitches, 2010).
Остальная труппа смотрится на фоне безостановочной эксцентриады Спайро и Дэя вполне убедительно.
Есть смысл обратить особое внимание на трактовку образа Бьянки, которая в интерпретации Фроу оказывается ничуть не меньшей строптивицей, чем старшая сестра:
несмотря на придуманный режиссером сестринский дуализм в классическом формате «брюнетка/блондинка». В свете этого толкования не кажется случайным, что уже через год после этой постановки «Глобус» предложил еще одну версию «Укрощения», на сей раз – разыгранную женской труппой, в пику чисто мужским труппам елизаветинского театра. Укрощение строптивой другими строптивицами на сцене «Глобуса» – вряд ли Шекспир мог представить себе что-то подобное.
